Трудные дороги войны

В далёком уже феврале 1943 года завершилась сокрушительным разгромом гитлеровских вояк одна из величайших в истории войн – Сталинградская битва. У берегов великой русской реки Волги покрыли себя неувядаемой славой тысячи и тысячи советских воинов, представителей многих национальностей Союза Советских Социалистических Республик, проявив невиданное мужество и стойкость. В защите города на Волге участвовали и вешкаймцы. Один из них Михаил Тихонович Пыркин, уроженец села Старое Погорелово. Предлагаем вашему вниманию его воспоминания.

- Написано немало художественных произведений и военных мемуаров как о Сталинградской битве, так и о других великих победах (Курской, Корсунь-Шевченковской, Ясско-Кишинёвской, Берлинской операциях) Красной Армии. Но почему-то особенно памятны события горького пути от западной границы до стен Сталинграда, который пришлось пройти и мне, артиллеристу. Как все начиналось? Как и у всех в ту пору.

Родился и учился в Старом Погорелове. Жили трудно,но повезло, и мне представился случай окончить в городе Ульяновске рабфак. Учительствовал в родном селе. Мне пришлось тянуть солдатскую лямку с 1940 года. Когда получил повестку, то со станции Вешкайма попал в Инзу, а затем на формирование в город Сызрань. Тогда солдатской плацкартой служили вагоны-теплушки (товарные) с нарами, и в таком эшелоне после окончания полковой школы отбыл к месту службы на Западную Украину в город Львов. В апреле 1941 года начал формироваться новый стрелковый корпус, и наш артдивизион вошёл в состав 667 артполка. Дислоцировались мы в окрестностях Львова.

Как для меня началась война? 22 июня по воскресному распорядку позавтракали, затем пошли обычные занятия. Где-то около 15 часов в небе появился немецкий самолёт-разведчик, не пресловутая «рама» (двухкилевой самолёт), а «горбыль». Наши зенитчики открыли по разведчику огонь, но сбить не сумели. Позднее узнали, что началась война. По боевому расписанию получили противогазы, и тут на наш военный городок обрушили бомбы 11 фашистских бомбардировщиков, а в родном небе - ни одного советского самолёта-истребителя. Естественно,все сослуживцы кто куда рассыпались. Отбомбившись, бомбовозы ещё и пулемётным огнём прошлись, не торопясь, как на полигоне. Артполк рассредоточили: один дивизион направили в город Луцк, а другой в Дубно, наш вывели за пределы артгородка на подготовленные ранее позиции, и батареи до 26 июня обстреливали немецкие воинские части. В общем, снялись мы. После 26 июня наш дивизион покатил на восток по шоссе Львов – Киев. За рекой Горынь вновь отрыли капониры для пушек и удерживали фашистов ещё дня три. Потом в дивизион из города Шостки прислали автомашины, встречать их послали меня. Бои здорово нас измотали и, ожидая машины, я незаметно для себя заснул.

Пробуждение было ужасным: шоссе бомбили и обстреливали из пулемётов, рядом дымилась подбитая «эмка» с офицерами НКВД, вокруг убитые и раненые. Дождался колонну и помчался в дивизион, а от него осталась всего одна батарея – моя родная. И покатили дальше на восток до Житомира, но обосновались за городом, в лесу. И снова бомбёжки и отступления, едва в окружение не попали – кое-как от мотоциклистов немецких отбились. Недолго мы, батарейцы, участвовали в обороне Киева, столицы Украины. Поддерживали обороняющиеся части огнём с левого берега Днепра из-под Бровар. И вновь на пе- реформировку в г. Козельск Черниговской области – получили новую матчасть и на Ахтырку Сумской области. От нашей 81 стрелковой дивизии остались крохи. Где-то под городом Оскол нас обмундировали по-зимнему и перебросили вдоль реки Северский Донец южнее, где мы и держали оборону до марта 1942 года. О Харьковской трагедии 1942 года (неудачное освобождение города, контрудар немцев) немало написано. Это была прелюдия сражения в излучине Дона и грандиозной Сталинградской битвы.

Оказались мы после отступления на переформировке в Купянске Харьковской области. Определили в артполк 152 мм гаубиц, и до июля держали мы оборону по реке Северский Донец. А стратегическую инициативу вновь проявили гитлеровцы, нацелившись на выход к Волге и захват кавказской нефти. В июле 1942 года мы получили приказ расстрелять все снаряды по врагу и отойти на Миллерово…Отходили с остатками пехотного полка, старшим офицером которого был майор. Он и организовал группу на полуторке с пулемётом на кабине для разведки маршрута движения. С её помощью и вырвались за Дон в город Серафимович. Здесь после мытарств артиллеристов определили, наконец, в боеспособную часть, да ещё какую – резерва Верховного главнокомандующего (И.В.Сталина).

Сначала охраняли штаб армии, как помнится, 21-й, а затем Сталинградского фронта. Тогда обстановка быстро менялась, и когда определилось направление главного удара немцев, то очутился в артполку, дислоцировавшемся в Сталинграде у Дома пионеров. От западной границы до Сталинграда отшагал тысячи километров, но, как тогда говорили: «За Волгой для нас земли нет». Предстояло стоять насмерть на берегу великой русской реки. Так думал и я. Что предстояло выдержать городу за многомесячную осаду, мы узнали только 23 и 24 августа, пережив кромешный ад на земле.

Этот день, 23 августа 1942 года начался так же, как и все другие дни. Но как верно сказал писатель Василий Гроссман:«Немцы занесли топор над Сталинградом. То был топор, занесённый над человеческой верностью свободе, над мечтой о справедливости, над радостью труда, над верностью Родине и детям…». И последний час Сталинграда, города, какой был до войны, истёк около 4-х часов дня. Самолёты появились с востока – из Заволжья, с запада – от Калача, с юга – от Сарепты и Бекетовки, с севера – от Рынка и Ервовки. Шли,словно сотни ядовитых насекомых. И дома города от тысяч фугасных бомб и зажигалок стали умирать (как и люди на площадях, скверах, улицах и подвалах), валясь набок, дрожа и шатаясь, с разорванной грудью, обнажая доселе скрытое от посторонних глаз: кровати, портреты, ночные столики и другое. Город пылал как огромный костёр, огонь видели за десятки вёрст окрестные жители. Все оставшиеся в живых спасались за Волгой.

В конце сентября и наш артполк переправили на левый берег Волги, где и поддерживали обороняющиеся части артогнём вплоть до окончательного разгрома окружённой 6-й армии Паулюса. Потом попал служить в 337 тяжёлый самоходно-артиллерийский полк, с которым прошёл с боями от стен Сталинграда до Карелии и Прибалтики. В 1944 году меня направили на учёбу в Казанскую высшую офицерскую бронетанковую школу. Затем командиром взвода прослужил до 1945 года. Демобилизовавшись, вернулся в родное село, заочно закончил в 1954 году Ульяновский педагогический техникум и 26 лет учительствовал, преподавал историю и географию. На пенсию ушёл в 1974 году. Михаил Тихонович награждён двумя орденами Красной Звезды – один получил за бои на Карельском фронте, другой – за освобождение эстонского города Пярну, а также медалью «За оборону Сталинграда». Прожив с верной женой,учителем начальных классов Анной Ивановной 60 лет, воспитал трёх дочерей, а сколько учеников прошло через их руки и сердца, не счесть.